О свадьбах языческой Руси известно очень мало. По суждению русского историка Н.М. Карамзина, древние славяне в большинстве случаев приобретали себе жен и как такового брачного обряда не знали.
От невесты нужно было лишь подтверждение ее девственной непорочности…
Статус жены приравнивался к статусу рабыни: на нее было возложены все заботы по хозяйству и воспитанию деток. При этом представительница слабого пола не имела возможности ни сетовать на мужа, ни противоречить ему, высказывая полную покорность и послушание. После смерти мужа славянка в большинстве случаев сжигала себя на костре одновременно с его трупом. Живая вдова бесчестила все семейство.
Летописец Нестор оставил свидетельства того, что нравы и обряды древних славян разнились от племени к племени. Так, поляне отличались кротким и тихим характером, уважали священные узы брака, который считали святой обязанностью между женой и мужем.
В семьях полян господствовали мир и целомудрие. Напротив, радимичи, вятичи, северяне и особенно древляне владели диким характером, жестокостью и необузданностью страстями. Они не знали браков, основанных на обоюдном согласии родителей и жены и мужа. Древляне просто уводили или похищали приглянувшихся девиц.
У радимичей, вятичей и северян взамен свадеб существовали «игры межи селы» («игры между полей»), во время которых мужчины выбирали себе невест и безо всяких обрядов начинали с ними жить. Кроме всего другого, среди древних славян было широко популярно многоженство.
На протяжении определенного времени обрядовая жизнь языческих славян усложнилась, обросла бесчисленными верованиями и ритуалами, вокруг которых возводился их ежедневный обиход.
Пантеон славянских богов регулярно расширялся, включая все новые и новые самобытные и заимствованные божества.
Специальным уважением среди людей помоложе пользовался бог веселья, любви, согласия и всякого благополучия — Ладо (Лада).
Во время игрищ и плясок возле воды, посвященных этому божеству, было популярно умыкание невест, которое, в основном, было по предварительному сговору. Молодожены приносили жертвенные дары богу любви.
Кроме добровольного умыкания невест, у славян периода разложения первобытнообщинного строя возникли подобные брачные обряды, как плескание водой, вождение вокруг дуба, покупка жен и др.
До самого начала этого века в свадебном обычае российских ясно прослеживались две резко различавшиеся части: церковный обряд «венчания» и именно свадебная церемония, «веселье» — домашний обряд, проходящий собственными корнями в дальнее минувшее.
Иерархи православной церкви в собственных посланиях и в XVI в., и в первой половине XVII в. продолжали осуждать все детали народного брачного обряда как «волхования», которые не имеют ничего общего с христианской религией, но, видимо, не только не запрещали, а даже предписывали священникам принимать ближайшее участие во внецерковной части обряда.
Сами высшие церковные иерархи занимали важные места в свадебном поезде и за пиршественным столом. Даже в церкви вместе с обрядами предписываемыми правилами православного богослужения, происходили в наличии духовных лиц действия, данными правилами не предусмотренные. К примеру, новобрачный пил вино из стеклянного стакана, который потом разбивал, а осколки растаптывал.
В церкви после совершения православного обряда, когда руки молодых уже были соединены над алторем, невеста падала жениху в ноги, прикасаясь головой к его обуви, а тот накрывал ее пустотелой кафтана. Из церкви суженый и невеста уезжали порознь — каждый к собственным родителям. Тут их осыпали житом, и празненство как бы начиналось сызнова: невеста пировала с собственными родичами, а суженый с собственными.
В вечернее время молодую завозили в дом отца молодого, но и там она не снимала покрывала и не разговаривала с женихом на протяжении всего брачного пира, который длился три дня. Исключительно по проишествии трех дней молодые муж и жена уезжали в свой собственный дом, где давали общий последний пир.
В обрядах российской свадьбы необычно переплетались действия, которые связаны с языческими верованиями и христианской религией. К ним можно отнести, к примеру, очень много действий оберегающих участников свадьбы от враждебных сил.
Эти действия должны помогать благополучию брачущихся, деторождению, приумножению благосостояния в обиходе, приплоду скота. Желая сохранить молодую от сглаза, оборачивали ее рыбацкой сетью, втыкали в ее одежду иголки без ушек, чтобы нечистая сила запуталась в сетях и напоролась на иголки.
Чтобы облапошить темные силы во время сватовства изменяли путь, ехали окольными дорогами, подменяли молодую и.т.д. От порчи и духов зла уберегались при помощи воздержания от произнесения слов и от еды. Были обряды, обеспечивающие молодым многодетность и богатство.
К ним относили осыпание молодых зерном или хмелем, сажание на шубу выветренную вверх мехом. Для укрепления связи молодых между собой смешивали вина из стаканов молодых, совместные еду и питье, протягивали нити от дома невесты к дому молодого, связывали руки невесты и жениха платком.
Свадебный обряд сложился как развернутое драматизированное мероприятие, включающее песни, плачи, приговоры и присказки, заговоры игры и танцы. В форме причетов невеста прощалась с родным домом, собственным девичьем головным убором и девичьей косой. Как во всяком драматическом произведении в свадебном обычае был собственный постоянный состав действующих лиц — «чинов», выполнявших конкретные традицией роли.
Центральными фигурами были суженый и невеста. Невеста обязана была выражать признательность родителям за то, что они ее «вспоили и вскормили». А с момента сватовства до отъезда в церковь невеста горько оплакивала собственную девичью жизнь.
Энергичными участниками свадьбы были мама и папа невесты и жениха, близкие родственники, крестные мама и папа, а еще сваты, тысяцкий, брат невесты, дружка, девушки-подружки невесты и др.
Дружка (дружко) — представитель молодого — главный распорядитель на свадьбе, следил за тем, чтобы обычай соблюдался так, как его понимала община. Он должен был уметь болтать и развлекать участников свадьбы.
В помощь дружке избирали подружье, в помощь тысяцкому — старшего боярина. В южнорусском обычае назначались каравайници готовившие обрядовый каравай.
Каждый персонаж свадьбы выделялся собственной одеждой или каким-то добавочным ритуальным элементом ее. В большинстве случаев это были полотенца, ленты, платки, венки.
Невеста в дни предшествующие свадьбе и в дни самой свадьбы, пару раз меняла одежду и головной убор, что означало изменения в ее состоянии: сговоренка, т.е. просватанная, княгиня молоденькая — до венца, молодуха после венца и брачной ночи.
Суженый также именовался князем молодым, а за тем просто молодым. Он не менял одежды, но имел собственные символы — цветок или букет на головном уборе или на груди, платок полотенце на плечах. Во время свадьбы суженый и невеста одевались празднично и если есть возможность во все новое.
Тема брака регулярно находилась в жизни поколения которое подрастает. К примеру, вся добрачная жизнь девушки была подготовкой к замужеству. Благодаря этому ее приучали к заботам будущей матери и домохозяйки. Практически с самого рождения мама начинала готовить ей приданное.
К 16-17 годам женщина становилась невестой. Существенным моментом в предбрачной обрядности были общественные «смотры» («смотрины») невест. Они помогали найти подобающую молодую, выяснить финансовое положение ее семьи, узнать о поведении и характере. Мама и папа старались выбрать «ровню».
Смотрины устраивались в весенне-летние гуляния и на святки, в большинстве случаев приурочивая их к престольным праздникам, а еще на Крещенье.
В большинстве случаев недели через две или через четыре недели после смотров мама молодого, взяв с собой сестру или замужнюю дочь, отправлялась сватать ту девушку которая, которую облюбовала на общественных смотринах.
Главное место в предбрачной жизни молодежи занимали девичьи гадания о замужестве, апогей которых приходился на святки. Задумав женить сыночка, мама и папа начинали искать ему молодую, узнавали, у кого есть «женщина на выданье».
Желание сыночка учитывалось, но не всегда было решающим, т.к. женщина обязана была отвечать требованию родителей. Засидевшихся девушек, (в большинстве случаев в возрасте 23-25 лет) считали «перестарками», «вековухами» и женихи избегали их, предполагая, что они с пороком. Такое же сомнение и предположение вызывали засидевшиеся в холостых молодые люди (бобыли, перестарки).
Первые браки в большинстве случаев заключали с соблюдением всех обычаев и обрядов брачного ритуала. Также праздновались свадьбы вдовых мужчин с девушками, прежде не состоявшими в браке. Браки же вдовых и холостых мужчин с вдовами не сопровождались свадебными обрядами.
Время свадеб определялось земледельческим календарем — в большинстве случаев свадьбы играли в свободные от сельхоз работ период. Важное значение имел церковный календарь, т.к. в посты свадеб «не играли».
Большое количество браков доводилось на осень, от Покрова (1 октября) и до Филилипова заговенья (14 ноября), а еще на зиму от Крещения до Масленницы. В определенных местах все же сохранялась старинная традиция играть свадьбы весною, на Красную горку, после Пасхи.
Классический российский свадебный цикл как бы разделялся на три ключевых периода: предсвадебный, говоря по существу свадьбу и послесвадебный.
Первый период начинался негласным семейным советом — «сходом» в доме молодого. В нем приняли участие мама и папа и близкие люди молодого. Сам суженый в сходе участия не принимал. На сходе обсуждали имущественное положение невесты, ее поведение и здоровье, родословную.
Начальный период свадьбы состоял из сватовства, сговора, осмотра хозяйства молодого, смотрин невесты, богомолья, рукобитья и запоя. Существовало несколько вариантов сватовства, к примеру, мама и папа молодого ехали в дом невесты и начинали беседы.
В остальных случаях в дом невесты засылали сваху или свата, и они задавали вопросы разрешения приехать с женихом и его родителями. В большинстве случаев сватами были духовные мама и папа молодого — крестный отец или мама, либо же кто то из близких людей.
Не всегда прибегали к помощи квалифицированных свах. Для сватовства выбирали легкие дни, не допуская постных: понедельника, среды и пятницы. В некоторых местах свахи брали с собой палку, кочергу или сковородник с целью «выгрести девку».
Посещение сватов повторялось 2-3 раза, а то и более. Первое посещение рассматривалось как «разведка». Мама и папа невесты накрывали на стол: ставили хлеб, соль, зажигали лампады и свечки.
После согласия на замужество дочурки определялась значение кладки, т.е. количества наличных средств, даваемых родными молодого на приобретение костюмов для невесты и на подвенечные издержки, а еще размеры приданного (личного имущества невесты состоящего из одежды и обуви — его величали еще сундуком или корабьем).
Через два — три дня, после выказанного общими сторонами согласия породниться, но еще до последнего решения, мама и папа и близкие люди невесты осматривали хозяйство молодого. От того насколько оно понравиться зависело продолжение или завершение «дела».
Если осмотр хозяйства молодого заканчивался успешно, то через пару дней «сторону молодого» приглашали на смотрины невесты, где она показывалась во всех собственных платьях и проявляла наличие всех собственных трудовых способностей — пряла, шила и.т.д. Невеста на данном шаге имела право отказаться от суженого. Очень часто смотрины заканчивались пиром. После пира подруги невесты провожали молодого до дома. Он приглашал их к себе и богато угощал.
Последним шагом первых переговоров был сговор, проходящий в доме невесты через два — три дня после смотрин. Невеста после сговора называлась «сговоренкой».
Успешные беседы на сговоре заканчивались, в основном, рукобитьем. Папа молодого и папа невесты, как при торговых сделках подавали друг дружке руки, обернутые в платки или полы кафтана. После рукобитья и пира, который часто продолжался всю ночь, по утру отворяли ворота, чтобы каждый мог зайти и взглянуть на невесту и жениха.
Богомолью придавалось важное значение — «Богу помолись, значит, дело сватовства завершено». После благословения суженый и невеста трижды целовались и обменивались кольцами — обручались. Достигнутое на сговоре согласие сторон в большинстве случаев заканчивалось совместным пиршеством — запоем.
После сговора начинали период подготовки к свадебной церемонии. Он мог продолжаться от одной — 20 дней до месяца и более. У сговоренки менялся жизненый образ и внешний вид. Она практически не выходила из дома (в отличии от суженого) и причитала. Считали, чем невеста больше плачет, тем легче ей будет жить в семье мужа.
Заключительный день до свадьбы именовался девичником, где невеста порывала со своей девичьей жизнью, свободой и собственным родом.
В основном, девишник состоял из общей совокупности обрядовых действий: изготовление красоты (ударение на О), расплетание косы, мытье в бане, прощание с красотой (волей) и передача ее подружкам, лакомство участников обряда женихом.
Во многих местах в заключительный день в доме молодого устраивался молодешник, на котором суженый прощался с собственными друзьями и с неженатый жизнью. В этот же вечер родню молодого отправляли с презентами в дом невесты. Если суженый ехал сам, его сборы сопровождались специальными ритуалами и наставлениями. Вслед за женихом уезжали его гости.
Молодую тоже наряжали, нарядившись, невеста умывалась водкой (вином) и садилась с подружками ожидать молодого. Вскоре (к часам 9-10 вечера) приезжали сваты. На девишник суженый привозил корзину с туалетными принадлежностями, а порой и подвенечное платье, а подружкам дарил ленты. По завершении стола, перед уходом молодого молодую прятали. Суженый искал ее среди подружек, ему подсовывали старух, пока он не давал подружкам выкуп.
К свадебной церемонии пекли особый обрядовый хлеб — каравай. В российской свадьбе хлеб олицетворял жизнь, достаток, благосостояние и счастливую долю. Готовка брачного хлеба и его раздача занимали главное место в свадебном обычае.
День свадьбы был кульминационным моментом всего брачного действа. В этот же день в домах невесты и жениха происходили ритуалы, подготавливавшие их к бракосочетанию и выражавшие согласие и благословение семьи на этот брак. После венчания, уже в доме молодых, исполнялись обряды, приобщающие молодую к новому хозяйству и положению замужней представительницы прекрасного пола.
Утро проходило в хлопотах и приготовлениях к венцу. Молодую одевали, возможно наряднее. Когда суженый ездил, с него требовали выкуп, за право проехать и войти в дом невесты. Потом мама и папа благословляли дочь и отпускали в церковь, после этого в дом молодого в большинстве случаев завозили приданное.
Существовало пару вариантов поездки к венцу. По одним — невеста и суженый ехали в церковь вместе, по иным — врозь. Благословив собственных деток, мама и папа передавали в распоряжение дружки и свахи (сами мама и папа в церковь не ездили).
Дружко вышедши во двор с женихом (если суженый ехал из собственного дома) и поезжанами (иными участниками свадьбы) ходил по двору с иконой, а сваха, стоя на повозке рассеивала хмель. Обойдя три раза с иконой вокруг, дружко испрашивал у всех присутствующих благословение жениху на брак. После чего отправлялись в церковь.
На прощание хотели: «Дай Бог под злат венец стать, дом нажить, деток водить». Суженый ехал празднично, привесив к дуге колокольчики, лошадей молодого покрывали белесыми полотенцами. Невеста же приезжала в церковь без специального шума, с одним повоздником («плаксой»).
Перед венчанием они сходились, в чьей нибудь избе и тут суженый брал молодую за руку, обводил ее три раза вокруг себя, легонечко дергал косу, как бы показывая, что невеста лишается собственной воли и должна подчиниться воле мужа. В большинстве случаев свадебный поезд выезжал нечетом, т.е. нечетным количеством лошадей.
В среднерусских губерниях, напротив, дружки с буйством разгоняли встречных. Выезжая со двора, поезжане поздравляли друг друга с «молодецким выездом».
Погода на протяжении дня венчания имела важное значение. Считали, если «снег и дождь на свадебный поезд — богато жить», «дождь на молодых — счастье», «вихрь с пылью на встречу поезду — не к добру», «красный день свадьбы — жить красно, да бедно», «метель на свадебный поезд — богатство выдут».
Обряд венчания состоял из обручения и возложения брачных венцов — говоря по существу венчание совершаемое священником. Во время обручения священослужитель задавал вопросы у невесты и жениха об их обоюдном и добровольном согласии пожениться и надевал кольца.
Церковное венчание давало силу в юридическом плане. Однако брак с венчанием, однако без свадьбы не поощрялся.
Венчание сопровождалось большим количеством магических обрядов: было принято перед женихом и невестой разметать дорогу по церкви веником, под ноги брачущихся расстилали платок или полотнище и бросали наличные средства, чтобы избежать «нагой жизни».
Суженый и невеста старались наступить друг дружке на ногу, и тот, кто успевал это выполнить первым, имел «верх» в супружеской жизни. Строго следили, чтобы между женихом и невестой никто не прошёл (дабы никто из них не нарушил супружеской верности).
Стоя перед венцом, невеста крестилась «покрытой» т.е. не нагой рукой (чтобы богато жить). Много поверий было связано с венчальной атрибутикой: кольцом, свечками, венцами. Считали, что уронить во время венчания свадебное кольцо «не к доброму житью». А тот, кто под венцом свечу выше держал, «за тем и большина» (главенство в семье).
Венчальные свечки старались задувать разом, чтобы жить вместе и скончаться вместе. Подвенечную свечу берегли и зажигали при первых родах.
После венчания в церковной сторожке или ближайшем доме, невесте заплетали две косы и укладывали вокруг головы — «окручивали молодую по бабьи». Свахи молодого невесты, заплетавшие косы плели на перегонки, — чья сваха первоначальная заплетет косу, этого пола будет первенец. После чего молодой одевали женственный головной убор — повойник. Этот обряд знаменовался переходом невесты в группу замужних представительниц прекрасного пола.
В доме молодого молодых ожидали. Представительницы прекрасного пола — односельчанки выходили встречать свадебный поезд к околице, завидев его, начинали напевать песни. Встречающие у дома, близкие люди и гости стреляли вверх из ружья, молодых обсыпали хмелем и зерном, у ворот раскладывали огонь и переводили их через него. Мама и папа благословляли молодых — папа иконой, мама хлебом и солью.
Во многих местах хлеб разламывали над головами молодых и каждый и любой из них должен был сохранять его до самой смерти. После благословения молодые кланялись в ноги, пытаясь это сделать одновременно, чтобы жить дружно. Их усаживали за стол, на лавки, покрытые шубами, приговаривая: «шуба тепла и мохната, — жить вам тепло и богато».
В большинстве случаев свекровь или кто-нибудь из родни молодого при помощи ухвата, сковородника раскрывали молодую молодую, т.е. снимали с нее покрывало (позже фату). Потом здоровались с ней и подносили презенты.
Первый стол в большинстве случаев назывался «свадебным». Молодые, хотя и сидели за ним, но ничего не ели. В честь молодых произносили поздравления и желания. Вскоре их уводили в прочее помещение и кормили ужином. Потом молодые опять возвращались к поезжанам. К данному времени накрывали второй стол, называимый «горным». На этот стол приезжали близкие люди невесты. Их встречали у крыльца, подавая каждому по рюмке водки.
Приехавшие рассаживались за столом по старшинству — мужчины с одной стороны, представительницы прекрасного пола со второй. За горным столом молоденькая одаривала близких людей мужа, кланялась им, обнимала их и целовала. Тогда же она обязана была назвать свекра — батюшкой, а свекровь — матушкой. Во время пира девушки пели песни. По завершении стола молодые, вышедши, падали родителям в ноги, чтобы те благословили их на брачное ложе.
Его устраивали в каком нибудь не отаплиевом помещении: в хлеву или конюшне, в бане, в индивидуальной избе. Брачную постель стелили с специальным трепетом. Не всегда рядышком с брачной постелью ложили какие-то орудия крестьянского или ремесленного труда для того, чтобы у молодых рождались сыновья и были хорошими работниками.
Молодых в большинстве случаев провожали дружка и сваха. Проводы сопровождались музыкой и шумом, возможно, оформление в таком стиле имело значение оберега. Сваха и дружка осматривали постель и помещение, чтобы не было каких-нибудь предметов, способных навести «порчу» на молодых, и, дав последние рекомендации и наставления, хотели им счастья и благополучия. Молодых угощали вином.
Спустя час или два, а в определенных местах и ночь, приходили будить и подымать молодых.
В большинстве случаев этот обряд совершали те же, кто и провожал их на брачную постель, и вели молодых в избу, где продолжался пир. Молодые принимали поздравления.
В некоторых местах было принято показывать окровавленную рубашку невесты. Если молоденькая оказывалась непорочной, ей и ее родне оказывали большие почести, если же нет, то подвергали всяческому поруганию.
В некоторых местах обряды, которые связаны с «бужением» сопровождались баней. Ее топили подружье, свахи, дружки, крестные. Проводы в баню проходили с шумом, песнями и музыкой. Перед молодыми разметали дорогу вениками. Впереди процессии шел дружка и нес разукрашенный и покрыт платком веник.
На протяжении определенного времени обряд второго дня потихоньку стал заменяться обливанием водой, валянием молодых в снегу, даже просто посещения нетопленой бани. После бани молодые катались по селу, заезжая в дома близких людей и приглашая их на следующее застолье.
Застолье второго дня называлось — «сырный стол». Во время сырного стола совершалось разрезка сыров. Дружко по старшинству вызывал в первую очередь близких людей молодой, потом молодого и просил их принять лакомство от молодых — водку и закуску, и уложить что-нибудь «на сыры».
Самым популярным обрядом второго и 3-го дня было первое посещение невесты источника или колодца, во время которого молоденькая в большинстве случаев кидала в воду наличные средства, кольцо, краюшку хлеба отрезанную от венчального каравая или пояс.
Иным, не меньше популярным обрядом, были пояски ярки. Близкие люди молодой приходили в дом ее мужа и заявляли о пропаже девушки. Начинались поиски. К ним выводили новобрачную. Они признавали ее за собственную, но после осмотра находили много перемен и отказывались от своих прав.
Продолжающиеся подвенечные гуляния старались изменить всякого рода играми и забавами. Популярным обычаем второго дня было ряженье. Ряженые одевались в вывернутые шкуры. Рядились в различных зверей, цыганами, воинами. Не всегда мужчины одевались в одежду для женщин, а представительницы прекрасного пола в мужскую.
День третий в большинстве случаев был последним. Часто в этот же день устраивали проверки молодой. Заставляли ее разжигать печь, готовить, мести пол, но при этом по-всякому мешали, — разливали воду, опрокидывали тесто, испытывая ее упорство. Спасти молодую от всех испытаний мог только супруг, угостив всех водкой.
Одним из ответственных и очень популярных обрядов было посещение зятем тещи («хлебины»). Молодого теща угощала блинами и яичницей. Часто в этот приезд зять демонстрировал собственное отношение к ней, зависевшее от того смогла ли она вырастить дочь, и сохранить ее целомудрие или нет.
После угощения зять разбивал посуду о пол. В некоторых сёлах посещение тещи заканчивалось подачей разгонного пирога, означавшего коней брачного гуляния.
В большинстве случаев подвенечные празднования продолжались три дня, у не бедных длились длительнее. Специализированных обрядов в эти дни не совершали, в основном, повторялись разные развлечения, шли застолья с угощением, то в доме молодой, то в доме мужа.
Деревенский свадебный обряд послужил основой городского.
В условиях города он существенно преобразился, как в общем, так и в деталях. К середине XIX в. в ритуалах жителей города наблюдались общие и нестандартные линии, отличающие их от крестьянской обычаи: ослабление магии компонентов, усиление роли квалифицированных свах, широкое распространение брачных контрактов, изменения в ритуальной пище и порядке застолий, замена плясок танцами, а фольклорного репертуара городскими песнями. Это дает возможность заявлять об уже сложившихся городских формах свадебной обрядности.
Ориентировочно с 80-х годов XIX в. под влиянием нарастающей демократизацией общественной и культурной жизни России случились изменения в социальных и бытовых отношениях жителей города, что также подействовало и на свадебном обычае.
Октябрьский переворот 1917 г. и дальнейшее за ним объявление войны религии подвергли нападкам, осмеянию и запретам классический свадебный обряд. На протяжении всего времен СССР существовали как бы несколько важных формы брачного обряда: официальная (государственная) и класическая.
